:: Российский фэн-клуб ADGTH :: Форум: ADGTH Fan Club -> Кафе "Укус Блохи" -> Проза о животных

Фэн-Клуб ADGTH -> ADGTH Fan Club -> Кафе "Укус Блохи"

Проза о животных

Ответить

Автор

Сообщение

Анабелль

Зарегистрирована:
30.07.06
Сообщений: 1176
Откуда: Подмосковье

Добавлено: 25 июня 2011, 21:09

Недавно нашла небольшой рассказ, мне очень понравился 8-[]

Цвет ветра
Когда последние птицы улетали на юг, Волчонок, стоя на балконе, провожал их грустным
взглядом. Впрочем, балкона у него не было. Зато были огромные серые глаза, в которых отражались небо, облака и птицы.

Матёрый Волк неслышно подкрадывался к Волчонку сзади.
- Улетают птицы в дальние края, - декламировал он. - Вот наступит время - полечу и я …
Матёрый Волк любил выражаться стихами. А Волчонок всегда вздрагивал от неожиданности. Он был пуглив и боялся всего на свете. Только Матёрого Волка не боялся.
Они медленно брели, шурша опавшими листьями. Вечерний город засыпал. В воздухе пахло чем-то жареным, но холодным.
- Ты что такой грустный? - задавал свой обычный вопрос Волчонок.
- Овечку загрыз, - нехотя признавался Матёрый Волк.
- Вкусная была?
- Нет, костлявая. Жалко её.
- Питаться чем-то надо… - утешал его Волчонок.
Они присаживались на берегу пруда. В чёрной воде плескались утки - глупые такие.
- Эх, вода холодная, - облизывался Матёрый Волк, - а то бы нырнул.
- А я плавать не умею, - говорил Волчонок, думая о своём.
Минуту спустя Матёрый Волк начинал выть:
- У-у-у!.. Хууудо мне тууут! И овечки худыыые. Убегу я отсюда, убегу-у-у…
- Куда убежишь?
- В Северные Края. Там овцы - знаешь какие? Как чемоданы! Дико упитанные.
Волчонок растерянно моргал серыми глазами:
- А как же я?
- Убежим вместе!
- Не могу. У меня тут мама, папа, дом…
- Дом… - кивал Матёрый Волк. - А я вот бездомный.
- А там ты с тоски взвоешь.
Так они беседовали. Тем временем в печати сообщали о наступлении зимы. Поверхность пруда затянулась тонким льдом. Большие снежинки опускались на мягкую шёрстку Волчонка. И не таяли.
- Вот и снег на тебе не тает, - вздыхал Матёрый Волк. - Окоченеешь скоро совсем.
- Не убегай! - просил Волчонок сероглазый. - Мне будет грустно без тебя.
- Да на что я тебе, матёрый такой?
- Ты мудрый.
- У меня вон шерсть выпадает. От недостатка витаминов.
- Ты милый…
- Зубы часто ломаются.
- Овечек надо меньше грызть, - чуть не всхлипывал Волчонок.
Он доверчиво прижимался к Матёрому Волку пушистой головою, усыпанной снежинками, и его шейка казалась ещё тоньше. Матёрый Волк неуклюже гладил её. "Загрызть, что ли?" - угрюмо думал он.
В конце зимы Матёрый Волк убежал-таки в Северные Края. Убежал незаметно - Волчонок даже не успел подарить ему свой любимый медный чайник, в который нельзя налить ни капли воды - в чайнике не было отверстий. А по весне от Матёрого Волка пришла короткая весточка: "Дорогой Волчонок! Тут полно овец - толстых, жирных, тупых и глупых. Даже питаться ими не хочется. В свободное от еды время слушаю музыку. Одна песня дико нравится, начинается так: YOUR EYES ARE COLORED LIKE WIND… Это на английском. По-моему, про тебя. В общем, у меня все о'кей! Только тоскливо бывает. Выть иногда хочется. Но тут выть не принято - овец можно распугать.
С приветом, Волк Матёрый".
Волчонок целый вечер просидел над англо-русским словарём. Наконец ему удалось перевести строчку из песни: "Цвет тво-их глаз по-до-бен цве-ту вет-ра…"
И в самом деле подул ветер. Прилетели птицы. Волчонок, стоя на балконе, встречал их грустным взглядом. Хотя балкона у него по-прежнему не было.
"Интересно, какого цвета ветер?" - шептал Волчонок, осторожно пробираясь к пруду. Ему было жаль Матёрого Волка. И жаль себя…
Вокруг сновали машины, спешили прохожие. Никто не замечал Волчонка. Никто не видел, как из его глаз - цвета северного ветра - стекали светлые слёзы. А может, это были капли дождя, который Волчонок так любил. Когда последние птицы улетали на юг…

профиль приват website

RexX
Модератор

Зарегистрирован:
05.06.09
Сообщений: 3567
Откуда: Курск

Добавлено: 28 июня 2011, 05:39

Анабелль, интересный рассказ. Кто автор?

профиль приват

Анабелль

Зарегистрирована:
30.07.06
Сообщений: 1176
Откуда: Подмосковье

Добавлено: 28 июня 2011, 14:07

Джо Ли Баркин писал(а):

интересный рассказ. Кто автор?

Тим Собакин) рассказ очень клёвый, прочитала раз сто, не меньше

профиль приват website

RexX
Модератор

Зарегистрирован:
05.06.09
Сообщений: 3567
Откуда: Курск

Добавлено: 29 июня 2011, 01:12 (Изменено: RexX, 29 июня 2011, 01:13)

Анабелль, я бы сказал: с философским подтекстом. Заставляет задуматься.
P.S. Модераторов прошу не перемещать эту тему в «Фан-фикшнс», пусть остаётся в «Укусе блохи».

профиль приват

Daria Morgendorpher
Я Я и только Я

Зарегистрирована:
09.10.09
Сообщений: 218
Откуда: Пенза

Добавлено: 29 июня 2011, 01:36

Реликты Джунгарии. По-моему очень в духе "Спирита"...

Раннее сиреневое утро открывает миру пологие голубые отроги Монгольского Алтая. Это Джунгария – край света. По серебряному распадку медленно движется цепочка диких лошадей, оставляя за собой темный росистый след. Каждая из кобыл ощущает ноздрями запах идущей впереди, который очень индивидуален, и это своеобразными незримыми нитями связывает их всех воедино. Легко переставляя копыта, степные скитальцы бесшумно перемещаются во влажной утренней мгле. По еле заметной в траве тропинке они входят в тростник у озерца и, сопровождаемые чавканьем грязи и шелестом сухих стеблей, углубляются в заросли, двигаясь в своеобразном тоннеле. Слышен тихий плеск воды, и через несколько минут они идут обратно.
Одна из кобыл останавливается, нюхает воздух и беспокойно оглядывается. Это Светлобока, она значительно светлее всех остальных, с огромным белым брюхом. Жеребец, ушедший вперед, возвращается, смотрит на нее, затем нетерпеливо двигает головой в сторону и дергает хвостом, давая понять супруге, чтобы она следовала за табуном. Но ее что-то беспокоит больше, чем присутствие вожака. Она поворачивает голову назад и недоуменно рассматривает свой большой живот, кожа которого в некоторых местах легко шевелится, выдавая присутствие в утробе матери жеребенка. Не обращая больше внимания на жеребца, она поворачивается и решительно уходит в сторону зарослей тростника.
На следующую ночь, под утро, у кобылцы, стоящей в гуще зарослей, начались схватки. Вскоре отошли околоплодные воды, и под хвостом показались ножки малыша. Выбрав сухое место в глубине зарослей, она легла на бок, и вскоре на свет появился белесый мешок – плодный пузырь с шевелящимся в нем жеребенком. С трудом встав на ноги, Светлобока зубами разорвала оболочку пузыря, потянула край на себя, и оттуда вывалился свернувшийся калачиком мокрый малыш. Кобыла тут же стала тщательно его вылизывать, начав с головы, заставляя его развернуться. Он весь покрыт светлой шерсткой, глаза на лобастой головке широко открыты, курчавый хвостик шевелится, а копытца «обуты» в специфический хрящевой «башмачок». Как только детеныш начнет ходить, этот хрящ отпадет сам собою. Прогибаясь под языком вылизывающей его матери, жеребенок старался собраться в калачик и приподнять головку. Вскоре он обсох, и его попытки поднять голову стали все настойчивее. Одновременно он начал расправлять ножки, видимо, намереваясь встать. Он перенес центр тяжести на грудь и медленно, после нескольких попыток, поднял свой тощий круп, который подпирал дрожащими задними ножками. Осторожно, как бы пробуя, подставил под себя одну из передних ножек, затем, оперевшись на нее, подставил вторую. Мать при этом подталкивала его мордой снизу, помогая встать. Ножки у малыша дрожат и разъезжаются, но он упрямо собирает их. Вот он уже стоит и тянется, тянется к телу матери. А мать сама встает так, чтобы около его мордочки оказались соски вымени. Вот Лобастик нашел наконец один сосок, осторожно пробует, жует его, дергает и, присосавшись, получает первую порцию молозива – густой белой жидкости, предшествующей появлению молока. Через полминуты он утомился, передохнул, снова пососал и, умиротворенный, улегся у ног матери. Теперь за него она может быть спокойна: найдя вымя и получив порцию молозива, он уже не пропадет, эти вкус и запах всегда приведут его к матери.
Во время этого, первого в его жизни общения, у жеребенка произошло запечатление всех чувственных факторов, составляющих образ его матери. Это запах ее пота, тела, фекалий, молока, звук голоса, которым она успокаивала и подзывала его, вид ее большого теплого тела, прикосновения шелковистой шкуры. Все это многообразие ощущений детеныш благополучно запомнил и запечатлел на всю свою жизнь. Теперь уж никто не сможет подсунуть ему другую маму. Поскольку у нее тоже произошло запечатление запаха, вида и голоса своего первенца, теперь они найдут друг друга в любой толпе лошадей или на просторах Джунгарии.
Уже через час после родов мать и дитя покинули укромное местечко в зарослях тростника. Кобыла вела за собою жеребенка, послушно семенящего рядом с ее передними ногами.
Они вышли на равнину у озера, и мать начала усиленно пастись, не забывая посматривать по сторонам, а детеныш тут же плюхнулся на траву и заснул.
В первый день Лобастик больше спал, чем бодрствовал, но это не мешало ему вскакивать и тыкаться в соски матери через каждые 10–15 минут. Молоко у кобылиц очень жидкое, бедное жиром и белком, но зато сладкое, поэтому детки, чтобы получить свою дневную норму питательных веществ, должны чаще прикладываться к соскам матери. Иногда, проснувшись, Лобастик обнаруживал, что пасущаяся Светлобока отошла на несколько метров. Тогда, поспешно вскочив на ножки, он бегом бросался за ней, а уже потом из-за ее крупа оглядывал тот мир, в который попал. Пока что, кроме уютного озерца и зеленой бархатной долины, окаймленной синими зубцами далеких гор, он еще ничего в своей жизни не видел.
Каждый день рано утром и поздно вечером приводил Черногрив свой гарем на водопой к озерцу. Но Светлобока пока что прятала малыша ото всех, и лишь на третий день они объявились в табуне. Рядом с кобылой трусил Лобастик, стараясь не отставать от ее передних ног. Встречая пришелицу фырканьем, лошади обступили ее, обнюхивая обоих. Особенно всех интересовало новое ушастое и глазастое создание, обладавшее такими великолепными изогнутыми ресницами. Но Светлобока крутанулась на месте, мелькнули ее копыта, и любопытные были вынуждены отступить в стороны – связываться с кобылой, имеющей новорожденного, не хочет никто. Но вот взрослые тетушки опять сходятся, осторожно тянутся бархатными мордами к стригунку, нюхают и рассматривают это чудо. И опять мать разгоняет своих бывших подруг, беспокоясь за судьбу своего единственного и ненаглядного.
На протяжении недели еще две кобылы привели в табун по жеребенку. Теперь все матери держались вместе, возглавляя стадо. Присутствие малышей заставляло их быть всегда настороже. Они чаще других осматриваются и широко раскрытыми ноздрями нюхают воздух. Порывы ветра доносят до них шелест трав, трели жаворонков, клекот орлов, а иногда и далекий вой волков. Серые разбойники к табуну не суются, но отдельную лошадь могут загнать.
Прошло четыре дня, как Лобастик увидел свет. Он уже освоился в этом мире, где есть его так приятно пахнущая мать с выменем, полным молока, где есть душистые травы и совершенно бесполезные подозрительно пахнущие яркие цветы, веселые бабочки, за которыми можно бегать вскачь, и надоедливые мухи. В эти дни он все познавал впервые, причем не только нюхая, но и пробуя «на зуб». У него уже есть два верхних и два нижних зацепа (резца), и вот, видя, как мать скусывает пучки трав, он ухватывает длинный зеленый стебель тонконога и тянет его на себя изо всех сил. Наконец, срывает и пробует жевать, умаявшись, подходит к яркому тюльпану, клонящемуся на длинном стебле, пристально его рассматривает, затем нюхает. Черный жук, растопырив жесткие надкрылья, с жужжанием пролетает мимо, заставляя жеребенка отскочить в сторону. Малыш еще не знает, что такое реальная опасность, чего следует бояться, а чего нет, но врожденное чувство подсказывает что пока в этом мире ему нужно опасаться всего незнакомого.
Решив отдохнуть, он опускается на запястья, а затем, подогнув задние ножки, ложится на бок. Но вскоре его безмятежный сон нарушает какое-то существо, толкающее его в бок. Проснувшись, он вскакивает на ножки и видит рядом с собой свое зеркальное отражение. Это такой же малыш, только самочка, и родилась на пару дней раньше. Она явно удивлена и тянется к Лобастику мордочкой, пытаясь его обнюхать. Наш герой сначала хотел «дать стрекоча» к матери, которая пасется неподалеку, но, видя, что размеры пришельца не больше, чем у него самого, остался на месте. И что-то еще его остановило, видимо, особый запах этого существа, такой тонкий, яркий, желанный. Оба они осторожно тянутся друг к другу и обнюхиваются, их ноздри трепещут. Теперь Лобастик и Кариока будут много времени проводить вместе, а тот запах, что вскружил ему голову, еще много раз встретится ему на пути и значительно повлияет на него, ибо связан с самкой, с зовом рода и его продолжением.
Новорожденных в стаде уже четверо. Они еще почти не отходят от своих матерей и много отдыхают. Стоит табуну остановиться на отдых или сделать перерыв в пастьбе, как жеребята, семенившие рядом с матерями, плюхаются в траву. Сначала они лежат на груди, подогнув передние ножки, вытянув задние и «повесив» голову на грудь. Но вот их уже разморило, и они откидываются навзничь, разбросав ножки как попало. Более старшие тоже ложатся отдыхать, но сон их уже не такой глубокий. Жизнь табуна в дикой природе учит быть всегда настороже. Взрослые же спят стоя, чутко шевеля ушами, а при длинных переходах и на ходу.
На пятый–седьмой дни после рождения Лобастик и Кариока уже вовсю скусывали сладкие травинки и жевали их, постепенно обучаясь захватывать несколько травинок, а затем и целый пучок. Вскоре оба уже хорошо знали, что стебли и листья полыни горькие, а донника, клевера, вики, горошка и многих злаков – сладкие, и предпочитали именно их. В дернине типчака они скусывали несколько травинок сразу, а клевер или тонконог обгрызали по одному растению, выбирая их в густой траве.
Поскольку жеребята уже научились самостоятельно питаться, они все реже и реже подходили к своим мамам, чтобы полакомиться молоком, и, естественно, все больше находились вместе. Энергия переполняла их, и тратили они ее обычно в играх. Лобастик почти всегда начинал первым, задирая Кариоку. Он толкал ее в бок, взбрыкивал и бросался наутек. Кариока – за ним, и вот уже земля летит из-под копытец жеребят, и только ветер свистит в ушах и коротеньких торчащих гривах. Он сбавляет ход, самочка его догоняет, затем поворачивается, и уже он в роли преследователя. Потом они несутся по кругу, наскакивают друг на друга, поднимаются на дыбы и толкаются передними ножками. Их полет над степью тут же подхватывают другие жеребята, и вот уже целый «детский сад» – 3–5 жеребят – увлеченно и задорно носятся по лугу.
Все элементы игры им очень пригодятся в жизни. Особенно Лобастику и другим самцам, которые, как настоящие мужчины, будут отстаивать свой ранг, бороться за самку, защищать свой табун от соперников и волков. Но сегодня это игра, и жеребята отдаются ей полностью и самозабвенно. Набегавшись, они успокаиваются и идут искать каждый свою маму. Найдя, припадают к прохладным соскам и в блаженстве забываются. Жизнь прекрасна!
С приходом весны и появлением солнечных дней степь расцветает. Выбор трав у лошадей очень богатый, и они пользуются этим, выбирая наиболее сочные и сладкие растения. Это различные бобовые (клевер, вика, люцерна) и злаки (мятлик, костры, вейник, житняк, пырей, типчак). Лошади спешат насытиться после голодной зимы, а ведь впереди другая суровая пора, и нужно запастись белком и подкожным жиром.
Но вот становится теплее, и весна полностью вступает в свои права. На смену ярким весенним цветам-эфемерам, по сути, «калифам на час», приходят другие, более спокойных оттенков, но живущие уже почти все лето. Всего же за сезон степь меняет свой цветовой облик 7–10 раз, попеременно превращаясь из желтой в сиреневую, а затем в розовую и голубую. Это отцветают одни растения, и им на смену приходят другие, затем, посмотрев на солнышко, они вянут, но раскрываются третьи. Процесс этот постоянен из года в год, с некоторыми вариациями. Некоторые соцветия лошади с удовольствием поедают, поскольку в них много питательных веществ. Так, зачастую статные стебли козлобородника стоят без своих золотых лохматых шапок, а колючие стебли чертополоха – без круглых малиновых шаров, начисто срезанных лошадьми.
Жаркое солнце постепенно иссушает почву, сжигает яркие весенние цветы, степь приобретает все более желтоватые и бурые оттенки. Стебли степных трав грубеют, часть трав отмирает, все меньше растительное разнообразие и богатство, а зеленый цвет встречается все реже и реже. Это сужает меню лошадей и заставляет питаться все активнее и меньше привередничать. Сейчас они едят даже то, на что месяц назад и не взглянули бы. К этому времени южные склоны низких гор уже оголены, эфемеры и наиболее нежные из весенних трав полностью засохли и превратились ви наиболее нежные из весенних трав полностью засохли и превратились в труху.
С приходом жары изменилась и жизнь лошадей. Теперь они выходят на пастьбу лишь в сумеречные часы и пасутся всю ночь, а с восходом солнца уходят в предгорья. Здесь вожак облюбовал себе лощину между двумя горушками. Одна из них осыпалась, и лошади прячутся в образовавшуюся нишу. К тому же потоки воздуха, циркулируя по межгорным долинам и по сайрам, днем охлаждают лошадей и приносят чудные запахи степи и ее обитателей в округе. Жизнь продолжается!

профиль приват

RexX
Модератор

Зарегистрирован:
05.06.09
Сообщений: 3567
Откуда: Курск

Добавлено: 29 июня 2011, 06:26 (Изменено: RexX, 29 июня 2011, 06:31)

Случай на охоте
Открывая новый сезон охоты, я с большой
благодарностью вспомнил своего дядю Федора и день, когда он впервые взял меня с собой на охоту в дни моей юности. Он был опытным охотником, и у него были хорошие гончие собаки.
Тот давний день охоты, принесший нам удачу в виде двух зайцев, навсегда остался в памяти. И вот наконец, выйдя на пенсию, я решил осуществить свою давнюю мечту — стать охотником.
В прошлом сезоне много раз ходил на охоту, но ничего не добыл и виной всему считал собаку — ни разу она не пригнала мне под выстрел ни одного зверя. Настал новый сезон.
Был дождливый ноябрь, и когда дождь прекратился, я решил выйти на охоту. Взял ружье, рюкзак, своего гончего кобеля — светло-желтого Заливая и пошел в соседний лес поохотиться на лисицу или зайца.
Едва я отошел от своей деревни, пересек луг с
густыми зарослями краснотала, как вдруг
Заливай взял след лисы и с возбужденным
раскатистым лаем помчался в сторону
железной дороги. Голос его еще долго был
слышен. При подходе к железной дороге я
повстречал знакомого, ремонтника железнодорожных путей Ивана Петровича. Он мне рассказал, что уже примерно неделю здесь гоняет зверей чья-то потерянная собака и хозяина ее он ни разу не видел. Вдалеке
действительно был слышен голос еще одной
собаки, преследующей зверя. Я пошел в ту
сторону, откуда раздавался лай. Может, удастся прикормить ее и забрать к себе.
Прошло часа два, а моего Заливая по-прежнему поблизости не было, лай его совсем затих вдали. Я пытался подозвать его, дудел в рожок, но все было бесполезно. Наконец
приблизился к месту, где гоняла зверя чужая
собака. Здесь, недалеко от поселка, были расположены недействующие очистные
сооружения сахарного завода. Территория была разбита на квадраты-отстойники. Вокруг
возвышались холмы, возникшие при
строительстве этих сооружений, поросшие
кустарником и сорняками. Лай слышался совсем близко. Я спрятался за бруствер оврага и внимательно смотрел в сторону гона собаки, готовясь к выстрелу.
Вдруг прямо на меня выскочил из-за кустов
заяц, на мгновение остановился, привстал и
осмотрелся. Стрелять я не решился, слишком он был от меня далеко. Заяц, оглянувшись в сторону собаки, сделал скидку в сторону и продолжил убегать большими прыжками. Тут же вслед за ним, на расстоянии 30-40 метров появилась с лаем гончая собака темно-чепрачного цвета. «Вот она, та собака, о которой рассказывал Иван Петрович», — подумал я. Какая скорость, какой раскатистый голос, какое чутье зверя! Не отстает от зайца и не теряет его из виду. Заяц поднялся на холм,
заросший кустарником, и скрылся в зарослях.
Темно-чепрачная гончая продолжала его преследовать. Я побежал вслед за ними, стараясь приблизиться на дистанцию выстрела.
Голоса Заливая по-прежнему не было
слышно. Я подумал, что он «скололся» со следа или лиса занорилась. Дудеть в рожок я не решался, чтобы не мешать работе темно-чепрачной.
Уже начинало смеркаться. Я стал терять надежду на удачу в охоте и теперь думал лишь о том, чтобы поймать эту чужую собаку.
Вдруг недалеко от меня она сбилась со следа и умолкла.
Я приблизился к зарослям кустарника и вдруг
услышал треск веток — в пяти метрах от меня из них выскочил заяц, взметнулся вверх, и,
пробежав метров тридцать, был поражен
мною.
Темно-чепрачная, опередив меня, мгновенно
схватила застреленного зайца и с азартом трепала его. Я быстро подбежал и отнял добычу у собаки. Затем схватил ее за шиворот — и обомлел. Передо мной стоял Заливай с грязной, перепачканной от головы до хвоста шерстью — довольный, виляющий хвостом и как бы ожидающий от меня похвалы. И только теперь до меня дошло, с кем я охотился весь день, почему его так долго не было в начале охоты, и куда он пытался залезть, разукрасив себя в темно-чепрачный цвет.
– Молодец, Заливай, не променяю тебя ни на
какую другую собаку!
Я погладил пса по голове, а он продолжал вилять хвостом и лизать мою руку.
©Иван АФАНАСЬЕВ
(Добавлено: 29 июня 2011, 03:31)
©«Городские известия»

профиль приват